Герой премьеры Саровского драматического театра по пьесе К. Климовски «Мой папа — Питер Пэн» смог в воображении вернуться в свое прошлое, где он шестилетний Мальчик (Александр Палеха), над ним насмехается школьная Учительница (Алина Порхачева) и одноклассники, его Мама (Владимира Петрик) несчастна, потому что, как ломовая лошадь, в одиночку тащит на себе всю семью и уже надорвалась под этим грузом. И кто же во всем этом виноват? Конечно, Папа (Артем Жуков) — творческий, талантливый и обаятельный, фантазер, порхающий по жизни и не желающий брать ответственность за самого себя и семью. Как говорится, «инфантил», застрявший в детстве. Позже выясняется, что Папа у Мальчика — не просто безответственный дядька, валяющийся в трениках на диване и посасывающий пивко из холодильника, а самый настоящий… Питер Пэн! И вырос-то он, по его словам, только внешне, чтобы было удобнее жить и не пришлось до конца дней своих сидеть за школьной партой. Это, конечно, многое объясняет. Вот только становится ли от этого легче жить Мальчику?..
![](https://static.tildacdn.com/tild3061-6566-4735-b561-343636323362/2.jpg)
Известно, что, каким бы беспросветным ни было детство, оно придает происходящему оттенок волшебства. Папа Мальчика творит чудеса и помогает ему раскрасить не очень веселую жизнь исключительно в нежно-розовый. Вот он учит Мальчика летать: «Ты представь, что ты весь сделан из мыльных пузырей, и каждый раз, когда ты дышишь, в тебе зарождается еще один мыльный пузырь и делает тебя еще легче, они тебя щекочут… и тебе хочется смеяться — без причины, просто так, потому что ты есть…» А вот так он избавляет его от страха: «Мы все чего-то боимся — все, без исключения. Пауков, высоты, огня, воды, безденежья, сумасшествия, старости, одиночества, смерти, жизни… А на самом деле мы боимся одного — страха. А надо не бояться его, надо его полюбить, как часть себя. И тогда он рассосется… Надо выпить… средство — залпом — и тут начнется бой, бой со страхом, но когда уже полюбил его — это веселый бой, радостный бой… это бой любви!» Чем не психотерапия?
Предупреждаю: спектакль совсем не легкий. То, что происходит на сцене, заставляет сильно волноваться, вытаскивает из глубин души слежавшиеся там годами нерешенные проблемы и вопросы без ответов. И это, честно говоря, больно, особенно если вы не совсем довольны своей сегодняшней жизнью и вам чего-то не хватает для счастья. Это как сеанс психотерапии: вам задают трудные, неудобные вопросы, на которые больно отвечать. Но если вы честно себе на них ответите, ваша жизнь получит шанс измениться, стать полнее, ярче, радостнее.
В спектакле сильные актерские работы, все без исключения артисты органичны в своих образах. Особенно меня подкупила Владимира Петрик в роли Мамы — накал трагичности этого персонажа порой таков, что захлестывает душу. Декорации просты — большая часть действия происходит в одной комнате. Но вставки теневого театра и чудесные мультипликационные проекции, которые напомнили стиль мультфильма «Старик и море» — когда контуры изображений размыты, плавно перетекают их формы, — расширяют границы пространства спектакля. Спасибо за это режиссеру Евгению Цапаеву и художнику-постановщику Роману Зеленцову (который, кстати, выступил в такой роли впервые).
Действительно ли Папа — выросший Питер Пэн или это просто сказка, сочиненная горе-родителем для ребенка? Интрига остается до конца. Однако, поразмыслив на досуге, прихожу к выводу, что это не так уж важно — гораздо важнее то, что произошло в душе главного героя и какой опыт он из этого вынес.
О взрослении, психотерапии и театральном эксперименте
Актер Саровского драматического театра Евгений Цапаев уже несколько раз выступал в качестве режиссера. У саровского зрителя его постановки ассоциируются с театральным подвалом — экспериментальной площадкой, открывшейся в родном театре пару лет назад. Евгений собрал команду актеров-единомышленников, которым интересны театральные эксперименты, да и зритель свой у этих постановок есть, и немало. И вот — постановка совсем свежей пьесы К. Климовски «Мой папа — Питер Пэн», написанной в 2018 году. Мы спросили, является ли очередная постановка Евгения экспериментальной.
Евгений Цапаев: «Пожалуй, экспериментом здесь можно назвать только то, что мы поставили современную пьесу на большой сцене. Как ее воспримет зритель? Ведь современная драматургия, как правило, вызывает множество вопросов и часто отличается мрачностью происходящего. А вообще по поводу экспериментов в театре у меня есть любимая фраза, сказанная мне одним из театральных художников: „Какие в театре могут быть новые формы, если уже три тысячи лет актер ходит ногами по сцене?“ Мы не изобретаем велосипед, а просто стараемся притрагиваться к тем темам, которые нам сегодня интересны».
Одной из них стала тема взросления. По словам Евгения, Рассказчик в постановке застрял в своем детстве и никак не может из него вылезти. И поэтому ему не удается выстроить свою жизнь. Его возвращение в детство, чтобы снова прожить его, уже будучи взрослым, это и есть попытка повзрослеть и направить свою жизнь туда, куда хотелось бы ему самому.
«Сейчас, когда психотерапия набирает обороты в нашей стране, этот материал становится интереснее, — говорит Евгений. — Потому что, появись он лет двадцать назад, его восприняли бы как полную чушь — ведь раньше общество было убеждено, что детей надо воспитывать сурово. Что чаще всего мы слышали от своих родителей в детстве? „Меня в детстве лупили, в углу я часами стоял — и ты постоишь!“ Сейчас мы начинаем понимать, что процесс воспитания детей, наверное, должен меняться. И гораздо эффективнее не кнут и пряник, а диалог с самим собой и близкими людьми. В пьесе мы сталкиваемся с тем, что мама с папой не разговаривают, каждый „топит“ за свою единственно верную линию жизни. У каждого есть своя правда, но отсутствует диалог. И из-за этого и запускается процесс разрушения семьи, который доходит до финала».
Тем интереснее этот материал оказался для Евгения, что он тоже, как и главный герой, пережил развод родителей и виделся с папой урывками — у бабушки с дедушкой или во время прогулки на улице. «Мы очень тепло общались, у меня остались исключительно светлые воспоминания об этом, — рассказал Евгений. — Но, став взрослым, я сделал для себя неожиданное и неприятное открытие: папа водил меня по „разливайкам“! Сейчас я понимаю, что это треш, а тогда мне все очень нравилось. И я понял, что не хочу ставить своего ребенка в такое же положение. Вот это странное соотношение того впечатления от детства и понимания того, что было на самом деле, приводит к тому, что тебе хочется строить свою жизнь по-другому».
Напоследок Евгений поделился планами по театральному подвалу, когда будут сняты антиковидные ограничения и его смогут открыть для зрителей. «Мы надеемся развивать его как некую малую экспериментальную сцену. Хотели бы восстановить „Двое в темноте“. И пробовать новое. Скоро приступим к репетициям», — рассказал Евгений Цапаев.
Валерия Александрова
г. «Новый город», 2022 г., № 8 от 2 марта