«Что ж делать! Виноват петербургский климат», — писал Николай Васильевич Гоголь в повести «Шинель». И правда, во всем виноват он, проклятый — ледяной, ветреный, сырой и мерзкий. Если б не климат, не понадобилась бы бедному маленькому чиновнику Акакию Акакиевичу Башмачкину новая шинель, вогнавшая его в непомерные расходы, подарившая новое, совершенно неожиданное направление его серой жизни — и покинувшая его в момент наивысшего счастья и радости…
Первые выходные ноября в Саровском драматическом театре ознаменовались новой премьерой — притчей «Петрополь. Часть 1. Шинель» по «Петербургским повестям» Н. В. Гоголя режиссера-постановщика Антона Морозова. Это спектакль малой формы, идет в театральном подвальчике, и задействованы в нем всего два артиста — Светлана Киверская (Башмачкин) и Дмитрий Зонов (все остальные).
В аскетичном пространстве маленькой сцены театрального подвальчика, при практически полном отсутствии декораций, разворачивается эта простая и душераздирающая история, знакомая нам всем еще со школьной скамьи. Двое артистов слились в идеальный, на мой взгляд, тандем: маленькая, хрупкая Светлана — беззащитная, с тонким голоском и выразительным личиком, Акакий Акакиевич, с первых минут вызывающий жгучее сочувствие, — и рослый громогласный Дмитрий, человек-оркестр, моментально перевоплощающийся в разнообразных персонажей — от вечно пьяного портного Петровича, создателя новой шинели, до высокомерного генерала, тирана и деспота, олицетворения бездушной бюрократии, убивающей все живое.
Подходит ли Светлане мужская роль Акакия Акакиевича? Безусловно. Ее маленькая фигурка и тоненький голосок вызывают умиление, желание помочь, защитить. К тому же Башмачкин у Гоголя лишен особых мужских черт — он просто маленький человек, некая функция, которая, однако, способна пробудить у окружающих сочувствие и жалость. Да и опыт постановки этой роли как женской уже есть — так, в спектакле Валерия Фокина в театре «Современник» Акакия Акакиевича играла Марина Неелова.
Из декораций на маленькой сцене — только стол со стулом, кровать, табурет и окошко. На темных стенах Дмитрий рисует мелом, строя выкройку новой шинели, открывая Акакию Акакиевичу все новые двери и окна, куда тот в отчаянии стучит. А еще полноценными участниками действа являются морозный воздух, снежинки, листы бумаги, свет — и музыкальные темы, очень выразительные, точно отражающие настроение персонажей. Вот Акакий Акакиевич мечтает о том, как придет на работу и начнет свое любимое занятие — переписывание бумаг, и тут же раздается мелодичный аккорд и оживают софиты над сценой. Вот он в эйфории от новехонькой шинели, и его настроению вторят музыка и свет. А вот он в ужасе при встрече с грабителем, и скребущая музыкальная тема царапает сердце, а вокруг сгущается темнота…
Костюмы героев соответствуют эпохе — сюртуки и цилиндры, треуголка и мундир генерала, грим во многом условный, уже через минуту его перестаешь замечать и полностью сосредотачиваешься на переживаниях и действиях героев. Текст Гоголя сохранен, однако местами, главным образом в начале и конце постановки, мы слышим вставки из сценария Юрия Норштейна (совместно с Людмилой Петрушевской), автора незаконченного мультфильма «Шинель», который он начал снимать в 1981 году. «Погибает беззащитное существо, которое нуждалось в милосердии. И люди-то вокруг него есть, и кто-то из них даже чувствует что-то похожее на жалость. А спасения — нет. Глупость смешна. Жадность смешна. Но почему нам кажется смешной беспомощность? Может быть, наш герой — такой вот пробный камень для человечества? Что будет, если прислан в мир совершенно беззащитный, не способный обороняться ни словом, ни рукой?»
Современна ли тема постановки? Еще как! И в наше время далеко не перевелись еще чиновники-бюрократы, готовые растоптать любого, кто слабее их и стоит ниже на иерархической лестнице. Не исчезли воры и мошенники, жаждущие обобрать того, кто не может за себя постоять. А еще — насмешники и хамы, которые «ради красного словца не пожалеют и отца». И так не хватает милосердия! А что в таком мире остается делать «маленькому человеку»? По мысли Гоголя, только рассчитывать на возмездие в загробном мире. «Мелькает тщедушная тень Акакия Акакиевича — на черных лестницах, в проходных дворах продуваемого всеми ветрами города, в котором маленькие люди пропадают бесследно»…
Театр планирует продолжить проект «Петрополь». Если не в этом, то в следующем театральном сезоне нас ожидает вторая часть — по еще одной петербургской повести Н. В. Гоголя «Нос».
Валерия Александрова г. «Новый город», 2024 г., № 44 от 6 ноября