Невероятная, проникновенная, глубокая и гуманистическая — эту постановку Саровского театра драмы можно наделить тысячей эпитетов, и будет мало.
Холодный ноябрь 2024 года подарил театралам изысканное «лакомство» — спектакль режиссёра Антона Морозова «Петрополь. Часть I «Шинель». В основу легли «Петербургские повести» Н. В. Гоголя.
Сколько вариантов «Шинели» лично мне довелось посмотреть, сказать сложно. Известные экранизации советского периода, спектакли, в числе которых был даже кукольный («Бедный Акакий» Республиканский театр кукол РМЭ). И, честно, никогда мне не нравился этот персонаж, да и сама повесть Гоголя. Тяжёлая, беспросветная тема маленького человека, которую сам писатель не в силах был преодолеть без мистической составляющей. Именно поэтому, не стесняясь, я бы назвала спектакль Антона Морозова гениальным. Художественный руководитель Саровской драмы каким-то чудесным интуитивным путём примирил и упокоил бедного Акакия, более того, он придал новое качество злодею-сослуживцу чиновника, ранее потешавшемуся над безответным коллегой. Но вернёмся к этому в конце статьи. Прежде поговорим о спектакле и прекрасных актёрских открытиях.
Сразу скажем, что спектакль представляет собой так называемую малую форму. Драма маленького человека разыгрывается в камерном пространстве театрального подвальчика. На сцене — только два актёра. В роли Акакия Акакиевича — волшебная Светлана Киверская, все остальные роли блестяще исполняет Дмитрий Зонов. Читатель удивится, почему мы говорим об актёрских открытиях? Хорошо, Дмитрий — совсем недавно стал служить в театре Сарова, а Светлана Киверская — известная и любимая актриса. В том-то и дело, что роль Акакия Башмачкина по-новому раскрыла необыкновенный актёрский потенциал и талант Светланы.
С первых минут, увидев невероятные глаза Акакия Акаиевича (Светланы Киверской), я все час двадцать находилась, как под гипнозом. Ни на минуту Светлана Киверская не вышла из образа. Её глаза каким-то невероятным образом оставались глазами Акакия во всё продолжение спектакля. Вот тут, конечно, мистика гоголевская сработала. Только на поклоне Светлану Киверскую можно было опознать в этом лысеющем крошечном петербуржском чиновнике!
Дмитрий Зонов — отдельная песня. Просто браво: в одном спектакле сыграть столько разноплановых ролей, да не просто переодеваться в разные костюмы, а менять манеру говорить, тембр голоса, пластику, саму человеческую суть. Как это возможно? Точно, без благословения Николая Васильевича не обошлось. Дмитрий — чудесное приобретение для театра.
По счастливой случайности мне досталось место в первом ряду. Непосредственная близость к сцене и актёрам сразу обезоружила, история, которую рассказывали создатели спектакля, буквально поглотила меня. В какие-то моменты казалось, что я слишком шумно дышу, и я непроизвольно задерживала дыхание.
Я не знаю, что это за сверхлюди — актёры. Так выкладываться, играть просто на разрыв души, как в последний раз… И не верится, что это можно сыграть ещё раз, повторить, быть столь же убедительными. Где они берут энергию?
Отдельное спасибо в этот раз хочется сказать всем цехам — костюмерам, гримёрам, бутафорам, столярам и специалистам по закупкам. Всё сложилось в этом спектакле. И даже знакомая нам декорация из одного детского спектакля, которую сложно не признать, как будто специально для «Петрополя» была сделана.
В спектакле очень много режиссёрских находок. В первой же сцене мы видим маленького человека, который спит на кровати в своей убогой комнатке. Парадокс в том, что выглядит это, словно человек очень большой, поскольку ноги не помещаются в кровать и торчат наружу, просунутые между прутьями железной спинки. Кажется, весь этот мир создан не для Акакия Акакиевича. О персонаже так ярко рассказывают детали обстановки: высоко повешенный отрывной календарь, до которого он едва дотягивается, отсутствие стакана или кружки и вынужденность пить из заварного чайника.
Все эти вещи вполне можно было бы обустроить под себя. Но Акакию, похоже, даже не приходит такая мысль в голову. Он привык испытывать постоянную стеснённость во всём: в быту, в средствах, в общении с коллегами. Он как будто не замечает неудобств и просто принимает их, как есть.
Никогда не знаешь, что имел в виду режиссёр, если он сам этого не скажет. Но, согласно имеющемуся культурному багажу, зритель склонен толковать их по-своему.
Милейший портной Петрович, снимая мерки с Акакия, рисует на чёрной стене… крест или распятие? Символ довольно тревожный. Чем обернётся для Акакия новая шинель? Но простодушный чиновник не видит фатального предсказания, а дорисовывает силуэту руку. Таким образом он, взявши за руку мечту, вступает на дорогу, которая приведёт его к кончине. Тем не менее, Акакий на короткое время обретает новый смысл жизни. Он счастлив. Окрылённый, он уже без былого трепета занимается своим делом. Писчая бумага разлетается в стороны, а сам он пребывает в невероятной эйфории «Переписал! Переписал!» К сожалению, так получается, что судьбу не перепишешь…
Вернёмся к первоисточнику. Родившись в неудачный день, Акакий мог бы зваться Моккием (праведный), Соссием (храбрый) или Хоздазатом (хозяин судьбы). Были и другие варианты…
Всё это, по мнению ближайшего окружения «превосходнейших людей редкой добродетели» новорожденному не подходило. Читаем: «Ну, уж я вижу», — сказала старуха, — что, видно, его такая судьба. Уже если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий".
Как будто предчувствуя своё будущее, младенец заплакал… Гоголь нам ясно даёт понять, что фатум будет сопровождать его персонажа всю жизнь. И, как будто в наказание за ослушание, за попытку самому начать распоряжаться своей судьбой, несчастный маленький человек погибает. Не сдюжив обрушившегося на него бремени.
Акакий в переводе с древнегреческого «не делающий зла, кроткий, неплохой». Таковым герой «Петрополя» остаётся до последней минуты. И это — одна из замечательных идей Антона Морозова.
Я с первых минут спектакля начала думать, как же Светлана Киверская будет перевоплощаться в озлобленное привидение? Уверена, у неё бы это превосходно получилось. Но так не хотелось, чтобы её ангельски светлый и чистый Акакий перерождался в нечто потустороннее и бесовское. И какое же огромное облегчение я испытала, досмотрев спектакль до конца.
Небольшое замечание: одним из важных моментов спектакля, на мой взгляд, можно назвать сцену, когда Акакий пеняет своему мучителю и называет его своим братом. Эта фраза, как будто, меняет мировоззрения чёрствого и бездушного чиновника.
Поэтому так прекрасен финал, лишённый мистики и бесовщины. К лежащему в предсмертной горячке Акакию приходит его «брат», который рассказывает, как маленькому ребёнку перед его вечным сном, утешительную сказку об отмщении и возмездии. И, кажется от всего этого, что Акакий уходит в мир иной упокоенным и счастливым.
Для того, чтобы проникнуться живой и звонкой энергетикой спектакля, нужно отвлечься от реальной жизни и просто прожить эти час двадцать вместе с персонажами постановки. Абсолютно точно могу сказать, что спектакль «Петрополь» стал для меня самым ценным, глубоким культурным и духовным опытом за последние несколько лет.
Всему творческому коллективу — браво!
Анна Шиченкова г. «Гравитация С», 2024 г., № 6 от 20 ноября